Это произошло через месяц после последнего испытания, в течении которого участились жестокие кровопролитные схватки с Вош-Рах. Ракш выжил благодаря счастливому случаю, будучи далеко от родовой крепости на охоте. То что увидел он вернувшись в уже разрушенную и сгоревшую крепость глубоко потрясло Ракша заронив в душу непрестанно гложащую боль. Дымящиеся обломки строений, смрад обгоревшей плоти и среди этого всего изуродованные смертью и страшными ранами мёртвые тела родичей, некоторые разрубленные на части. Все те кого он любил и кто любил его были мертвы. Ракш, рыча и воя как дикий раненный зверь, метался убитый горем по развалинам, надеясь найти выживших, но не нашёл никого. Все от мала до велика, и мужчины, и женщины, а также старики были мертвы. Повсюду были видны следы жестокой сечи: обломки оружия, клочья доспехов орочьих и ненавистных тринимакских, ручьи крови. В отчаянии, ошеломлённый от боли, рыская глазами вокруг, надеясь увидеть хоть что то напоминающее жизнь, но он уже не мог смотреть на них, мёртвых родичей. Это доставляло невыносимую боль и он бежал в ужасе не разбирая дороги, но жуткие образы преследовали Ракша наяву. А когда он падал от усталости на землю и засыпал забывшись, они приходили во снах. Изувеченные омертвевшие лица матери и отца, братьев и сестёр, всех остальных родичей шептали, а некоторые голоса вопили: "Беги, беги, но когда придёт время вернись чтобы отомстить за нас!" В глубине души зародилось и тлело неутолимое желание мести поклонникам Тринимака. На протяжении года обезумевший от горя Ракш скитался по лесам и горам, избегая  двуногих и их поселений, пока кошмары наяву не прекратились, лишь возвращаясь иногда в ночных снах.

Заканчивался ещё один день, наполненный тяжким солдатским трудом. Центурия вспомогательных войск, вверенная в моё командование завершила строительство выделенного ей участка ограждения лагеря. Нам пришлось потаскать брёвна, выкопать ров, помахать топорами, молотками в поте лица своего. Новобранцы, из которых в основном набран легион, вчерашние сельские парни, как всегда предались унылому нытью после работ. При рекрутировании им нарассказали сказок о чудесах заморских стран, великих сражениях и победах имперских легионов... Реальность военной службы оказалось обыденной до щемящего разочарования: длительные дневные переходы, тяжёлый труд, муштра, кровавый понос... Они даже не представляют что ждёт их в настоящем бою. Смерть, отрубленные конечности, вспоротые животы, реки крови... Некоторые не выдерживают, кишка оказывается тонка. А иногда многие не выживают...

Лучи заходящего солнца скользили сквозь вершины деревьев близлежащего леса по куполам палаток лагеря легиона. Дневные птицы угомонились. Мои гудящие после напряжённого труда мышцы требовали расслабления. Я уже собирался растянуться на своей кровати, как вдруг из леса послышался дикий крик: "Призрак, призрак!" Что не предвещало ничего хорошего, и что то подсказывало мне, что меня ждут какие то злоключения. Переполох поднявшись у ворот лагеря, продолжился суматохой у палатки легата куда я срочно отправился. Прибыв, я узнал у легионеров, собравшихся у палатки легата, что объявился ранее пропавший легионер Харальд. Который по рассказам выглядел измождённым и со странным безумным блеском в глазах. Вдруг раздался леденящий кровь рёв, который я не с чьим иным не мог перепутать. Мои чувства, ум резко натянулись как струны, подобно легионерам, выполнившие команду смирно. Брат?... Тень вервольфа металась по палатке легата, пока не разорвав тент палатки, не вырвалась наружу. Оборотень гигантскими прыжками достиг ограды лагеря, запрыгнул на неё и скрылся в сумраке леса. Внезапно появился некромант, которых я на дух не переношу, потому что они приносят одни беды окружающим. Он расспрашивал всех о вервольфе, что сразу вызвало у меня смутные подозрения.

Легат объявил о наборе добровольцев на поиски Харальда. Вызвался данмер маг, которому дали в помощь нескольких новобранцев, что вызвало у меня на клыках крайне скептическую ухмылку. Суматоха понемногу улеглась после того как отряд добровольцев покинул лагерь. Уходя от легата я краем глаза заметил как некромант улизнул вслед добровольцам. Я убедил себя что меня это не касается и отправился спать. Но уснуть мне так и не удалось, мысли роились в моём лысом черепе, не давая покоя. Через несколько часов ворочанья в постели я понял, что не усну, вскочил с кровати и направился в лес. Часовые у ворот окликнули меня мол куда я направляюсь. На что они услышали в ответ: "Помочиться! Отклыкитесь от меня!"

Уже забрезжила утренняя заря когда я по следам нашего отряда добрался до входа пещеры в лесу. Мне не терпелось узнать какие чёрные замыслы таит башка некроманта и что случилось с Харальдом. Из пещеры раздавались с эхом звериные рыки, лязг оружия, крики раненых людей. Я вошёл в пещеру и вскоре обнаружил первых новобранцев один из них был тяжело ранен другие двое в невменяемом состоянии. Когда невменяшки пришли в себя с моей помощью, они понесли своего раненного товарища в лагерь. Я направился дальше вглубь пещеры, но вдруг за спиной у входа пещеры услышал пронзительный крик и сумасшедший хохот. Я решил при такой необъяснимой ситуации обезапасить свой тыл. Выйдя из пещеры я обнаружил двух шутов. Один природный, другой обученный. Или наоборот. Да какая разница, ни один из них не вызвал у меня доверия. Положение усугубилось тем что перед ними лежал раненный легионер, которого они уже ошмонали. А его товарищи судя по хрусту в лесу ломились кто куда. Пристально посмотрев шутов, я попросил их вылечить раненного. Один из них в обмен на лук брошенный солдатами дал лечебное зелье, которое исцелило раненного. Мой кодекс чести не позволял мне оставлять безсознательного бойца неведомо где и невесть с кем. Я принял решение сам отнести его в лагерь, посоветовав шутам не соваться в пещеру, ибо там для них слишком опасно.

В лагере легат расспросил меня о произошедшем. Рассказал что знал. После доклада легату выпросил у примипила увольнительную, мол надо в ближайший трактир залить стресс пивом, рванул снова к пещере. По мере продвижения в пещере стало понятно что непослушные шуты продолжают свой цирк где то впереди меня. Что вызвало во мне раздражение. Приняв решение не выдавать своего присутствия я следил за безумной парочкой. Эти чудики своими огненными опытами привели в чувство оглушённого медведя. Горящий обезумевший зверь ринулся прямо туда где я устроился в засаде, я стремительно ретировался с пути медведя. Но вскоре измученное и изувеченное животное упало на последнем издыхании в предсмертных конвульсиях у моих ног. Из жалости к зверю я расколол ему череп своим топором, чтобы не мучился. Вакханалия шутов продолжалась. Услышав что они хотят осмотреть медведя, я двинулся вглубь пещерного хода, который привёл меня в логово медведя. На его лежбище я сел и погрузился в размышления. Ракш, спросил я себя, ну зачем тебя сюда понесло? Зачем ты снова ищешь приключения на свои клыки? Конечно нужно помочь Харальду, а эти шуты и другие мешают этому. Ну не убивать же их блаженных. Они же всё выболтают про меня если обнаружат, если попадут в руки имперского патруля.  И что-то надоела мне эта сранная имперская служба, со своей долбанной субординацией и дисциплиной. Хотя платят хорошо, тут не поспоришь. Пока я так размышлял, шуты видать нашли себе новое развлечение постреливая в кого то из лука и покрикивая заклинания. Но тут еле слышно от входа пещеры до меня донёсся звук знакомого до оскомины бряцания легионерского снаряжения. Припёрлись:( Не успел я сделать своё дело:( Убить их всех обратившись в вервольфа или найти убежище в этой пещере? Но тем временем шуты навеселились и уже нервно хохотали у входа пещеры. Я быстро поднялся и направился на место веселья шутов, обнаружил первым делом труп некроманта. Это хорошо, что не пришлось об него марать руки, дальше в пещере обнаружился труп Харальда, помощь ему уже была не нужна. В последней зале пещеры  не было никаких других выходов, кроме того каким я прибыл. Было только озеро. А у меня не было уже никакого желания встречаться с легионом. Поэтому я сделал из пустотелой кости, найденной в пещере, трубку и дыша через неё погрузился в озеро.

Легионеры порыскав по пещере, удалились, унеся трупы людей. Я вылез из воды и смастерив факел осмотрел всю пещеру восстановив в уме своём картину произошедшего здесь буйства, обнаружил трупы волков погибших от рук людей. Пещера была с развилками, удобной, просторной, даже с озером чистой воды, не зря звери выбрали своим логовом её. Вдруг в одном из тупиков пещеры я вижу: О, Хоспади Малакате! Два маленьких, скулящих, пушистых, меховых комочка! Один белый, другой серый! Волчата! Почти родственники! Я опустился на колени, воткнув факел в землю, и протянул свои руки к ним. Они сразу же, радостно повизгивая, ткнулись своими влажными прохладными носиками в мои ладони. Оркские очи защипало, и оркские веки часто-часто заморгали. А оркское сердце защемило. Очередной приступ дауншифтинга усилился и я принял окончательное решение опять пожить на природе. Я воспитаю Белого и Серого истинными волками.

«Кто вы такие, и что вам нужно в нашей деревне?» – срывающимся голосом спросил один из окруживших меня крестьян. Полуторный меч в его руках нервно подрагивал. Другой мужик держал в руках вилы наперевес, а третий с одноручным мечом... да конечно это был мой промах.

Не разбираюсь я в их безклычьих повадках, наверно слишком я надавил на этого тщедушного мужичка и он совсем сдулся. Клянусь не хотел сделать ему так уж плохо, просто мне хотелось узнать про храмовников, о которых он ничего не хотел мне говорить. Зато он звонко заверещал: «Помогите!», когда его запястью, сжатой моей рукой, наверное стало немного больно. Вот они вдруг все и сбежались; четвёртый коренастый мужик в полном доспехе и с двуручным топором подходил к нам с другого конца улицы. К нам? Да, я тут до этой задорной встречи, был удостоен ещё одной встречей со старым знакомым, весёлой. Шут, что он делает здесь в этой мрачной, угрюмой деревне?

Эту деревню я заметил по нескольким дымкам, спускаясь по горному перевалу в долину. Эта долина была мне неведома и весьма странная. Поздней осенью, когда леса и степи полны щедрыми дарами природы и всякой мелкой живностью, но в этой недружелюбной местности всё было не так. Трав, ягод, кореньев, орехов было мало, зверья не видно. Но Белый и Серый всё таки выследили и добыли двух зайцев и лису. И по видимому здесь было большой удачей найти брошенную пчёлами борть. Решил добыть зерна в деревне. Поменял свою добычу на пшеницу и пшено у крестьян. Правда немного неудачно. Всему виной моё любопытство. Подходя к деревне заметил рядом с ней особняк. Расспрашивал местных при обмене о нём. Узнал что там живут храмовники. А вот кто они? Так и не узнал я у тщедушного безклыкого, держащего сейчас одноручный меч.

«Я прохожий, пришёл меняться. Тебе нужна лиса?» – мой ответный вопрос вызвал недоумение на лице нервного мужика. Затянувшееся молчание я разрушил следующим вопросом: «Может быть тебе нужны медовые соты?». «Не нужно мне ничего!» – истерично взвигнул мужик. Тут вдруг вступил в разговор Шут. Он запел сладким голосом, что всё хорошо. Что они хорошие, и мы хорошие. А орк совершенно безобиден и безопасен. Странно что такие вроде простые слова упокаивающе подействовали на крестьян. Ну что ж мирно разойтись тоже хорошо. А то я уж собирался потанцевать со своим двуручным молотом.

Шут тянул меня в дом, который как выяснилось позже принадлежал местному учителю. Учитель оказался полной противоположностью местным крестьянам. Учтивым, гостеприимным, с открытым характером безклыким. Настоящий интелегент. Он вообще не постеснялся рассказать кто такие храмовники. Но по правде сказать, он мало что о них знал. Никто в деревне почти ничего не знал о них. Мало того деревенщины были просто затюканы мрачнотаинственным поведением храмовников. Неизвестность пугала их до усрачки и бесила до невыносимой угрюмости. Поэтому я сам пошёл к храмовникам чтобы во всём разобраться. Это был полный разгром! С большим трудом у меня получилось увидеться и поговорить с храмовником. Я был в бешенстве, возвращаясь из храма. Наш родовой шаман всегда помогал нам, когда кого то из нас мучили сомнения, или какие то вопросы волновали. Всё чему он учил нас, было ясным и понятным. Странные шаманы у безклыких. Какие то бесполезные, хотя вопрос его был очень-очень важным: «Кто ты?». Сначала я испугался, что он догадался что я оборотень. Но нет, по-моему его вообще не волновало кто я. Я ответил ему как меня учили. Но мой ответ наверно показался ему неправильным. Ну если мой ответ неправильный, то научи как правильно. Этого храмовник не сделал. Тем хуже для них.

С тёмного неба падал мокрый снег. Смурной, я зашёл в деревню и уже подходил к дому учителя. И тут, о ещё одна неожиданная встреча! У соседнего дома на коленях в снегу сидел ещё один старый знакомый со своей букашкой. Интересно сюда он вместе с Шутом пришёл. От него разило крепким перегаром, наверно выпил литр сивухи. Лицо помятое и опухшее. Одно слово синяк. Глаза измученные. Увидев меня он вдруг кинул мне в клыки пригорошню снега. Вот, Псих! Закатал его в снежный шар. Ему немного полегчало, дал ему похмельной травки пожевать, тот ещё больше отошёл, ожил. За этим весёлым времяпровождением к нам подошёл Шут. Посовещавшись решили вместе пойти разобраться с храмовниками.

Всю ночь просидел в засаде недалече от особняка, жопа покрылась инеем. Псих сладко посапывал всю ночь в спальнике, который позаимствовал в деревне. Шут был с нами. Наутро я заметил движение у входной двери и растолкал спутников локтями. «Ракш, кидай топор!» – вскрикнул Псих. Даэдрический дремор! На клыка мы взяли его с собой? Пришлось кинуть топор, потому что монах выглянувший из двери услышал крик Психа. Я промазал. Шут мелькнул тенью к двери и обезвредил храмовника. Я связал его и пошёл искать свой топор. Но моё любопытство опять подвело, я забежал следом за своими товарищами в храм. «Ракш, кидай топор!» – крикнул Псих. И я кинул топор, потому что ещё один маг-храмовник поднял тревогу. И тут началось, изо всех щелей полезли храмовники.

Что происходило опосля ни в сказке сказать, ни пером описать. Ибо залило мне кровью глаза и впал я в бешенство. «Щас всех здесь порубаю!» – крикнул я. Летающие вокруг меня огненные шары и мои рубящие врага топоры. Очнулся я когда ударом своего молота оглушил бронированного храмовника. А Шут утащил куда то бронированного. Тут меня огрели по спиняке клейморой! Хряснув владельца клейморы молотом и связав его, я задумался: «Что ж мы натворили, мы ворвались в чужой дом и почти всех перебили. Мы же преступники! А что если храмовники хорошие? Я бросился на верхний этаж где ещё продолжались магические взрывы. Только я хотел уже миновать лестницу меня накрыло взрывной огненной волной. На этажах тут и там занимался пожар. Нужно добыть как можно больше языков. Я осмотрелся на втором этаже и увидел ещё одно тело храмовника. Возможно он жив. Подобравшись к нему я заметил, что жизнь ещё теплится в растерзанном теле. Истратив все свои лечебные зелья и травы, я вернул мага к жизни. Тем временем Шут вызвав огненного атронаха чудесным образом погасил пожар.

Я чувствовал себя разорванным бурей облаком:( Что же мы натворили? Повидимому Шут что то уже знал. По его вежливой просьбе и побуждению своих душевных терзаний я стал выносить трупы из храма пока Шут занялся разгадкой тайны. Занимаясь этим я услышал со второго этажа знакомый звук клокотанья вскрытого горла. Побежав туда я обнаружил вылеченного мною мага с разрезанным горлом знакомым почерком. «Истус! Ты где?» – заорал я. Ответа не было. Схватив мага я побежал вниз и услышал на пороге рыдания Психа. Я вышел и бросив мага к его ногам, спросил его:

Зачем ты убил безпомощного раненного, который не мог причинить нам уже вреда? Он мог нам рассказать много полезного.

Он хотел убить меня! – сквозь слёзы прохныкал Псих.

Ты Псих и маньяк! – оранул я на него и дал такую затрещину, что он улетел кубарем на пару метров.

Перетаскав трупы, я устроился в храмовом саду ожидая что выяснит Шут. Между тем начало происходить нечто странное с храмом. К тому же заметно похолодало. Было жутко наблюдать эти дреморовы магические прибабахи. Не знаю сколько времени прошло. Увиденное заворожило меня и не поддаётся описанию. Всё вокруг растягивалось и сжималось. То всё перемешивалось в загадочные узоры как кофе с молоком. Когда я очнулся было ещё холоднее и больше снега. Храма не было, не видно было и деревни. Был лишь в отдалении Шут, я подошёл к нему. Спросил его, что произошло и куда всё делось. Он ответил, что всё это было даэдрическая иллюзия. Дреморовы даэдропоклонники! Оказывается храмовники были совсем уж нехорошие. Моя совесть успокоилась:)

Я устремился к своим волкам. В предвкушении быстрой погони среди сверкающих волчьих зрачков при лунном свете, и клацанья волчьих когтей по снежному насту, и пара из волчьих пастей моей стаи. Я поведу их за собой и мы погрузим свои клыки в тёплую плоть лакая горячую бьющую фонтаном кровь. Из нутрей моих неуклонно рвался наружу утробный вой. Белый и Серый встретили меня. Я упал на колени и обхватил их мохнатые ушастые головы руками. Они иногда поскуливая смотрели мне в глаза, а их глаза говорили мне: «Зачем ты уходишь к ним? Они причиняют тебе боль. А нам больно, когда больно тебе». Волки убивают только когда голодны. Безклыкие убивают друг друга и зверей ради развлечения. Для чего они устраивают войны? В чём смысл их бряцанья оружием? Они давно уже потеряли понимание того что сила нужна лишь только для защиты от зла.